Милославский И.Г. Морфологические категории русского языка. - М., 1981. - Глава III. Имя существительное. I. Род и одушевленность существительных как грамматические категории. - С. 43-58.

Стр. 43

Глава III: ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ

Существительное выделяется как часть речи на основании функции называния. Это словоформы, указывающие на предмет в грамматическом смысле этого слова. Школьная грамматика определяет значение существительного как предмет. <...> Дело в том, что существительное обозначает не только конкретный предмет (вещь) <...> Существительные могут обозначать и вещество, и живое существо, и действие или состояние, и явление природы, и наименование научного понятия. Причем «предметность» (в широком смысле) получает формальное воплощение в системе флексий существительных. Те существительные, которые не имеют флексий (пальто, жюри, фиаско, кино), распределяются по тем же семантическим группам, что и изменяемые существительные.

Кроме того, существительные обладают общими морфологическими признаками. Признаки эти - род, одушевленность-неодушевленность,  число, падеж.

Синтаксические функции существительных чрезвычайно разнообразны. Словоформы существительных в качестве главного слова сочетаются обычно с существительными, с прилагательными, с числительными. В качестве зависимого слова существительные сочетаются чаще всего с глаголами. Они могут выполнять в предложении роль и подлежащего, и сказуемого, и дополнения, и определения,  и даже обстоятельства.

Однако существительные неоднородны в плане морфологическом. Если бы в основе выделения частей речи лежал только морфологический критерий, связь некоторых существительных между собою выглядела бы менее тесной, чем их связь с другими частями речи.

Существительные, называемые обычно pluralia tantum (сани, ворота, брюки), так же как и числительные, не имеют противопоставленных форм единственного и множественного числа, так же как и числительные, не относятся ни к мужскому, ни к женскому, ни к среднему роду. Соединяют эту группу с существительными свойства синтаксические и семантические. Некоторые существительные имеют парадигму, напоминающую матрицу, у которой есть

44

строки (падежи) и столбцы (числа). Это существительные дом, огурец, цветок, школа, профессор и многие другие. Есть существительные, имеющие разные строки (падеж), но один столбец (число). Это существительные молоко, независимость, студенчество, Арбат и другие. Их обычно называют singularia tantum. У некоторых существительных «матрица» состоит из одного столбца и одной строки. Это так называемые несклоняемые существительные типа пальто, такси, Сочи.

Русские существительные могут обозначать предметы одушевленные и неодушевленные, личные и неличные, вещественные и невещественные, собирательные и несобирательные, отвлечённые и конкретные и т. д. Эти лексико-семантические свойства существительных связаны с морфологическими особенностями существительных как части речи.

Многие вопросы семантической группировки существительных не решены современной лингвистикой окончательно. Однако вопросы семантической классификации (разрядов по значению) не являются предметом собственно морфологии. Морфология, как отмечалось, занимается лишь теми различиями между лексемами и словоформами, которые являются грамматическими. Что же касается указанных выше номинативных различий, то они не являются грамматическими и будут рассмотрены ниже в связи с обсуждением морфологических категорий существительных. Дело в том, что номинативные грамматические значения не существуют в языке изолированно, а взаимодействуют с лексическим значением тех словоформ, в составе которых они выступают.

1. РОД И ОДУШЕВЛЕННОСТЬ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ КАК МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ

§ 1. Род и номинативное значение

Для того чтобы правильно понять природу рода как морфологической категории, следует прежде всего определить характер выражаемого им значения. В принципе таких значений может быть два: номинативное и синтаксическое. Род существительных может иметь номинативное значение, связанное с обозначением мужского или женского пола. Можно сравнить названия личных предметов кум и кума, заведующий и заведующая, учитель и учительница и т. д. Однако для подавляющего большинства русский, существительных принадлежность к мужскому, женскому или среднему роду никак не связана с содержанием. Нельзя дать разумный ответ на вопрос, почему дом - мужского рода, а изба - женского, почему фабрика - женского рода, а завод - мужского,  почему город - мужского рода, деревня - женского, а село - среднего рода и т. д. Именно эти факты не позволяют признать значение категории рода существительных номинативным. Номинативным это значение может считаться лишь для личных имен

45

существительных. Причем «личных» нельзя заменить на «одушев­ленных». Ведь среди одушевленных родовая принадлежность может иметь номинативное значение (тигр - тигрица, петух - курица, баран - овца и т. д.) но может и не иметь такого значения (муравей, леопард, дельфин и т. д.). Именно крайняя ограниченность количества существительных, род которых имеет номинативное значение, не позволяет считать номинативный элемент значения в роде обязательным. С другой стороны, этот вывод согласуется и с анализом формы лексем, противопоставленных по, роду как по номинативному признаку. Это противопоставление выражается обычно различием в морфемах, которые могут быть корневыми (петух - курица), суффиксальными (тигр - тигрица) и крайне редко (в таких случаях, как кум - кума) флексийными.

Итак, номинативной значимости у лексем неодушевленных существительных и части одушевленных существительных род не имеет. Однако такая номинативная значимость может иногда появляться в художественных текстах. <...> Ведь выразительность художественных текстов, в частности, достигается за счет переноса признаков, характеризующих некоторую группу слов, на иные группы слов, не обладающие этими признаками. Интересные наблюдения такого свойства в отношении грамматической категории рода были сделаны В. В. Виноградовым¹.

В стихотворении Г. Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsam», переведенном Ф. И. Тютчевым, говорится о кедре, одиноко белеющем «на севере мрачном, на дикой скале», и об одинокой пальме «в краю отдаленном Востока под мирной лазурью, на светлом холму». В переводе М. Ю. Лермонтова говорится о сосне и пальме. Л. В. Щерба, пишет по этому поводу: «Мужской род (Fichtenbaum, а не Fichte) - не случаен, и в своем противопоставлении женскому роду - Palme - он создает образ мужской неудовлетворенной любви к далекой, а потому недоступной женщине. Лермонтов женским родом «сосны» отнял у образа всю его любовную устремленность и превратил сильную мужскую любовь в прекраснодушные мечты»².

Использовал возможность метафорического переосмысления номинативного значения категории рода и Н. В. Гоголь. В «Петербургских заметках 1836 года» он писал: «Москва женского рода, Петербург мужского. В Москве все невесты, в Петербурге все женихи...» «... Москва - старая домоседка, печет блины, глядит издали и слушает рассказ, не подымаясь с кресел, о том, что делается на свете; Петербург - разбитной малый, никогда не сидит

_____________________________

¹ См.: Виноградов В. В. Русский язык, М. 1972, с, 60 - 62.

² Ш е р б а Л. В. Избранные работы по русскому языку, М., 1957, с. 97-109. Отсутствие соответствий между родовой принадлежностью слов, обозначающих одни и те же предметы и явления, в разных языках тоже показывает семантическую опустошенность категории рода у большинства существительных

46

дома, всегда одет и, охорашиваясь. перед Европой, раскланивается с заморским людом».

Тот же прием использует М. Е. Салтыков-Щедрин в сказке «Добродетели и пороки»: «Произросло между ними в ту пору существо среднего рода, ни рак, ни рыба, ни курица, ни птица, ни дама, ни кавалер, а всего помаленьку. Произросло, выровнялось и расцвело. И было этому межеумку имя тоже среднего рода: «Лицемерие».

Однако, как показывают другие примеры В. В. Виноградова, привнесение в обычный текст номинативного значения для рода неодушевленных существительных приводит к курьезам или имеет иронический смысл. Так, А. С. Шишков описал факт, весьма ярко характеризующий царскую цензуру начала XIX века: «Один из цензоров не хотел пропустить выражения «нагая истина», сказывая, что истина женского рода, и потому непристойно ей выходить в свет нагой».

Отсутствие у рода номинативного элемента значения ставит вопрос о необходимости определения иной опоры для этой грамматической категории. Ее следует видеть в том, что выше было названо синтаксическим элементом значения.

§ 2. Род как морфологическая категория

Род как синтаксический элемент значения русских существительных проявляется в следующих пунктах: 1) в согласовании с разными формами полных прилагательных (и причастий), например: большой завод, большая фабрика, большое поле; 2) в согласовании с разными формами глаголов в прошедшем времени и с формами кратких прилагательных и причастий, например: был завод, была фабрика, было поле; 3) в возможности замены существительных разными местоимениями-существительными, например: завод- он, фабрика - она, поле - оно. Из всех этих трех явлений наиболее широкую зону действия имеет первое. Глаголы в форме прошедшего времени способны осуществлять дифференциацию существительных по родовому признаку лишь для словоформ именительного единственного. Поэтому второе явление имеет наиболее узкую зону действия. Третье явление не способно дифференцировать, например, случаи типа он - директор и она - директор.

Для того чтобы синтаксический элемент значения группы словоформ (в данном случае существительных) был признан грамматическим, необходимо показать, что этот элемент значения является обязательным. Казалось бы, род, как различие в выборе определяющих словоформ, присущ любому русскому существительному. Однако можно найти такие существительные, которые не принадлежат ни к мужскому, ни к женскому, ни к среднему роду. Речь идет о существительных, обычно называемых pluralia tantum (только множественного числа), типа брюки; ножницы, ворота,

47

сливки и т. п. Несмотря на семантическую разнородность, слова эти объединяются в одну группу на основании общности формы - все они, и в своих словоформах, и в определяющих их словоформах, совпадают со словоформами множественного числа существи­тельных (см. подробнее об этом ниже).

Рассуждения об особенностях указанных лексем не снимают тем не менее вопроса об их родовой принадлежности. Ведь если род - морфологическая категория (из этой мысли, хотя и без доказательства, но с опорой на традицию, исходит все вышесказанное о роде), то выражаемый родом синтаксический элемент значения должен быть обязательным, т. е. должен характеризовать все существительные. Если же выражаемый родом синтаксический элемент значения не является обязательным, т. е. не характеризует все русские существительные, мы не можем признать род существительных морфологической категорией. Перед нами стоит альтернатива: либо определить родовую принадлежность слов типа брюки, ворота, сливки, либо не считать род в русском языке морфологической категорией. В принципе следует считать возможными  оба пути.

Отказ от рода как от морфологической категории избавил бы морфологию от единственной бесспорно классифицирующей (а не словоизменительной) морфологической категории. Отказ от рода как от морфологической категории мог бы повлечь за собою изменение требований к Грамматическим элементам значения: можно было бы не считать грамматическими синтаксические элементы значения словоформ. Это в свою очередь повлекло бы изменения в составе морфологических категорий русского  языка.

Мы принимаем иное решение: сохранить род как морфологическую категорию для русских существительных. Тогда необходимо признать, что в русском языке существуют не три грамматических рода (мужской, женский, средний), а четыре, т. е. еще и  так называемый парный род. Парным он называется потому, что им характеризуются в основном существительные, состоящие из двух частей (брюки, ворота, сани, ножницы и т. д.).

Впрочем, среди слов так называемого парного рода есть и слова, не имеющие ничего общего с парностью: дрожжи, сливки, часы и т. д. Ср. с  условностью названий «мужской», «женский», «средний» род..

Итак, имея четыре значения рода как морфологической категории существительных, можно утверждать, что любое русское существительное имеет какое-то из этих значений. Кроме того, есть существительные, способные обладать одновременно двумя значениями рода - мужским и женским. Речь идет о личных именах существительных типа невежа, забияка, соня. Если данная лексема характеризует лицо женского пола,- женский род (Маша - ужасная невежа). Если лицо мужского пола, то род мужской (Петя - невообразимый забияка). Эти лексемы называют лексемами общего  рода.

48

Разумеется, род является классифицирующей морфологической категорией, поскольку словоформы, различающиеся родовой принадлежностью, всегда имеют и другие номинативные различия.

В школьной грамматике парный род не выделяют. Это связано с тем, что количество существительных типа очки, ножницы, сани, ворота в русском языке несоизмеримо меньше количества существительных мужского, женского и даже среднего рода. В процессе морфологического разбора в школе род у существительных типа ножницы не определяют. Такая практика не полностью согласуется с теоретическим определением школьной грамматики, согласно которому имена существительные относятся, только к мужскому, женскому и среднему роду.

§ 3. Род и внешний вид словоформ

Неуниверсальность номинативных значений категории рода привела к стремлению обнаружить связи если не между значением, то между внешним обликом словоформ и их родовой принадлежностью. В самом деле, подавляющее большинство существительных, оканчивающихся в именительном падеже единственного числа на -а, -я (графическое), принадлежит к женскому роду. Однако небольшая часть существительных не удовлетворяет этому правилу. Это, прежде всего личные существительные, обозначающие лиц мужского пола (юноша, дедушка, дядя). Личные существительные, обозначающие лиц обоего пола (невежа, неряха, соня), принадлежат к общему роду, Есть некоторые неизменяемые существительные, оканчивающиеся на -а и совсем не обязательно относящиеся к женскому роду (антраша, Гарринча и т. д.). Не всегда принадлежат к женскому роду и слова с увеличительным суффиксом -ина (домина).

Большинство существительных, оканчивающихся в именительном падеже единственного числа на -о или -е (графическое), принадлежит к среднему роду. Однако и здесь имеются исключения. Это слова с уменьшительным суффиксом -ишко (городишко, заводишко и т. д.) и некоторые неизменяемые слова, несобственные и собственные, на -о, -е, такие, например, как кофе, роно, Шевченко, Кюрасао.

Существительные, оканчивающиеся на твердую согласную, -ч или -щ (графически), принадлежат к мужскому роду. Правда, и здесь можно найти исключения - мадам, ГЭС, Кэтрин, Д'Арк и т. д.

Уже приведенных фактов достаточно для того, чтобы понять, что между внешним обликом словоформ именительного падежа единственного числа и их родовой принадлежностью имеется лишь вероятностная, а не детерминированная связь. Нарушителями «правил» по преимуществу выступают личные, существительные, неизменяемые существительные (собственные и  нарицательные) и аббревиатуры.

49

Однако, если словоформа именительного падежа единственного числа существительного оканчивается графически на -ь после нешипящей согласной, говорить о правилах вообще нельзя (корь, но хорь, моль, но тюль, день, но лень и т. п.).

Существует также мнение, что родовая принадлежность может быть выявлена не формой единственного числа именительного падежа, но всей парадигмой существительного.

Такую постановку вопроса можно только приветствовать. Словоформа именительного единственного не имеет преимущества перед другими словоформами, и только вся парадигма - совокупность всех словоформ - может с достаточной полнотой охарактеризовать лексему. Однако, будучи в принципе верной, и такая постановка вопроса дает отрицательный ответ на вопрос, всегда ли родовая принадлежность существительного последовательно отражается в структуре его парадигмы. По сравнению с именительным единственного парадигма в целом оказывается более информативной. Так, например, анализ парадигм позволяет определить родовую принадлежность существительных, словоформы которых оканчиваются в именительном единственного на -ь (пнем, но ленью). Однако в других случаях характер парадигмы, как и словоформа именительного падежа единственного числа, не указывает однозначна на родовую принадлежность существительного, (ср. парадигмы дедушка и бабушка). В случае неизменяемых существительных замена словоформы именительного единственного всей парадигмой никак не изменяет условий задачи, поскольку парадигма неизменяемых существительных включает в себя лишь одну словоформу.

Таким образом, нельзя отрицать связь между родом и внешним обликом существительных, однако эта связь .лишь вероятностная. Если говорить о связях категории, рода с другими характеристиками лексем, то необходимо еще упомянуть и словообразовательный аспект рассмотрения лексем. Известно, что суффиксы, как правило, предопределяют принадлежность лексемы к той или иной части речи. Точно так же суффиксы могут предопределять и родовую принадлежность существительного. Наличие суффиксов -ость, -от- (графически), например, предопределяет женский род существительного, суффикса -ач - мужской род, -ств- - средний и т. д. Однако наличие суффикса -иц- может указывать и на женский '(рожица, лужица) и на средний род (платьице). Существительные с непроизводной основой (бессуффиксные или с нулевым суффиксом) вовсе лишены этого средства определения родовой принадлежности. Родовая принадлежность может быть определена типом суффиксального или суффиксально-префиксального способа словообразования. Например, образования от прилагательных с суффиксом -ец со значением «лицо, обладающее данным свойством» всегда мужского рода (ленивец, храбрец, гордец и т. д.). Образования от прилагательных с суффиксом -ец-

50

со значением «небольшая степень признака» всегда женского рода (хитреца).

Таким образом, род связан и со словообразованием, точнее, с его суффиксальным и суффиксально-префиксальным типом. Эта связь также не носит обязательного характера хотя бы потому, что существует множество непроизводных существительных или производных, но образованных не суффиксальным или суффиксально-префиксальным, а иным путем.

§ 4.. Практическое  определение родовой принадлежности существительного

Если же поставить задачу определения рода существительного в сугубо прагматическом плане, то прежде всего возникает вопрос о том, что еще известно о данной лексеме или словоформе. Допустим, человек, изучающий русский язык как неродной, знает лишь словоформу именительного единственного (словарную. форму), но не представляет ни значения данной словоформы, ни парадигмы данной лексемы, ни способа ее образования. В таком случае определить род с полной уверенностью невозможно. На него лишь в какой-то степени указывает конечный звук словарной формы. Знание семантики помогает определить род, например, для большинства личных существительных, оканчивающихся на а (Наташа - ж. р., Миша - м. р., но Саша - м. и ж. р.). Однако семантика ничего не дает для определения родовой принадлежности слов, оканчивающихся, например на -ь. Знание парадигмы позволяет определить род этих существительных, однако не решает вопроса о родовой принадлежности неизменяемых слов.

Определить родовую принадлежность существительного во многих случаях позволяет знание морфемной структуры существительного и того, как оно образовано.

Все эти связи иногда могут помочь иностранцам при определении родовой принадлежности русских лексем. Однако практически лица, изучающие рус­ский язык как иностранный, на том этапе, когда их затрудняет определение родовой принадлежности существительных, вряд ли знают больше, чем только значение и форму словоформы в именительном единственного. Как правило, они ничего не знают ни о парадигме данного существительного, ни о том, как и от какого другого слова оно образовано. Поэтому не все связи категории рода являются одинаково важными в практическом аспекте.

В теоретическом плане вполне возможны задачи такого типа. Дано: парадигма существительного, его лексическое значение, как и от чего образовано. Требуется определить род данного существительного. Все четыре параметра - парадигма, лексическое значение, словообразовательный тип, род - могут, разумеется, принимать самое различное значение. Каждый из этих параметров может быть и исключен из условия задачи. Каждый из этих параметров может фигурировать как в части «дано», так и в части требуется определить». В зависимости от того, что дано (но числу параметров и по конкретному их значению) и что требуется получить, задача может иметь одно решение, несколько решении (однако меньше, чем без ограничений, связанных с тем, что «дано») и все то число решений, которое вообще может существовать для данного параметра.

51

Совсем по-иному стоит задача определения родовой принадлежности существительного для лиц, чей родной язык - русский. В этом случае род определяется исключительно по форме согласуемого прилагательного (см. выше). Следует предостеречь от некоторых распространенных ошибок. Во-первых, учащиеся не должны определять род существительного, пытаясь построить предложения типа Он - ученик. Такой прием в ряде случаев при­водит к ошибочным результатам. Например: он - артист (мужской род), она - артистка (женский род) дает правильный результат. С другой стороны, слово ученый - мужского рода, несмотря на возможность предложений Он - (настоящий) ученый и Она - (настоящий) ученый. Во-вторых, не следует торопиться с определением рода у существительных с двойными согласователь­ными возможностями: ужасный задира - ужасная задира. В-третьих, следует быть особенно внимательным при определении родовой принадлежности существительных иноязычного происхождения, а также сложносокращенных слов. В этих случаях надо при любых сомнениях обращаться к словарю.

Нужно иметь в виду одну неточность, содержащуюся в школьном учебнике. Род сложносокращенного слова чаще всего, однако не всегда, определяется по роду опорного слова в словосочетании при расшифровке сокращения. Ср.: Минпрос - мужской род, хотя министерство - среднего рода, вуз - мужской род, хотя заведение- среднего рода (см. об этом также ниже).

§ 5. Существительные  общего  рода и тенденция к аналитизму

В последние десятилетия к существительным общего рода активно тяготеют слова, прежде относившиеся лишь к мужскому роду. Это такие существительные, как доктор, врач, директор, секретарь и т. д. Причем, обозначая лиц женского пола, эти существительные легко сочетаются с формами женского рода глаголов прошедшего времени (доктор пришла, директор сказала и т. д.), легко заменяются местоимением-существительным она, однако с трудом соединяются с определениями в форме женского рода (хорошая доктор или уважаемая директор по-русски звучат весьма плохо, даже при обозначении лиц женского пола). Эти новейшие изменения в структуре рода существительных связаны с экстралингвистическим фактором - активным участием женщин в производственной и общественной жизни, освоением женщинами «мужских» должностей. Весьма красноречиво говорит о создавшемся положении следующий отрывок: «- Жена Ваша, она тоже геологом работает? - Да,- улыбнулся Александров,- настоящая геологиня - Как Вы это сказали, геологиня? - переспросил Фомин.- Это я выучился называть от студентов. Мне нравится, и, кажется, так правильнее.- Почему правильнее? - Да потому, что в царское время у женщин не было профессий и все специальности и профессии назывались в мужском роде, для муж-

52

чин, женщинам доставались уменьшительные, я считаю, полупрезрительные названия: курсистка, машинистка, медичка. И до сих пор мы старыми пережитками дышим,  говорим: врач, геолог, инженер, агроном. Женщин-специалистов почти «столько же, сколько мужчин, а получается языковая бессмыслица: агроном пошла в поле, врач сделала операцию, или приходится добавлять: женщина-врач, женщина-геолог, будто специалист второго сорта, что ли» (И. Ефремов. «Юрта Ворона», 1960) ¹.

Автор данного отрывка полагает, что для обозначения по профессии или должности лиц женского пола следует использовать словообразовательные возможности языка, создавая новые или активизируя старые лексемы типа шоферила, геологиня, критикесса, директриса и т. д. Однако весьма распространенным приемом решения конфликтной ситуации является и объявляемая автором бессмысленной тенденция к переходу лексем мужского рода, обозначающих профессии и должности, в общий род. Причем процесс этот нельзя считать закончившимся, поскольку указан­ные слова не сочетаются с прилагательными в форме женского рода.

Однако эта тенденция к пополнению группы слов общего рода, оканчивающихся в именительном падеже единственного числа на -а, -я (невежа, забияка, соня и т. д.), словами, прежде относившимися к мужскому роду и оканчивающимися на согласный в именительном единственного, привела к новым изменениям в структуре русского языка. Современная лингвистика усматривает смысл этих изменений в усилении аналитических явлений.

В языках синтетического типа грамматическая информация о словоформе заключена в ней самой. Так, например, русская словоформа городом выражает и принадлежность к существительным, и неженский род, и единственное число, и творительный падеж. Английское же слово city морфологически не выражает ни принадлежности к части речи, ни рода, ни падежа (таких категорий у английских существительных нет), ни даже числа (ибо есть словоформы множественного числа без флексии -s, например feet), необходимую грамматическую информацию о city дают окружа-ющие ее другие словоформы.

Выше уже отмечалось, что внешний вид русских словоформ не указывает на их родовую принадлежность, однако некоторые вероятностные закономерности указывались. В связи с тенденцией к переходу группы существительных типа доктор, в общий род эти закономерности расшатались еще сильнее. С другой стороны, если раньше слова общего рода имели парадигму лишь одного типа, то тенденция к изменению родовой характеристики слов типа доктор приводит к тому, что внутри существительных общего рода оказываются две парадигмы (доктор и неряха). Таким обра-

________________________

¹ Цит. по кн.: Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М., 1968, с. 38.

53

зом, внешний вид словоформ дает все меньше информации о родовой принадлежности существительного. А раз так, тем более информативным для определения родовой принадлежности стал синтаксический момент. Иными словами, синтетические элементы, указывающие на род существительного, ослабли, аналитические - усилились.

Разрушительную работу в отношении синтетического выражения рода ведут не только изменяющие свою родовую принадлежность лексемы типа доктор. В том же направлении действуют аббревиатуры и неизменяемые заимствованные слова. Аббревиатуры ГЭС и ООН, заимствование мадам подрывают синтетическую тенденцию «именительный единственного оканчивается на согласный - мужской род». Аббревиатура МЕСИ и заимствования такси и леди подрывают синтетическую тенденцию «именительный единственного оканчивается на -и (брюки, сани, духи) - парный род». В том же самом направлении изменяются и собственные существительные. Аналитическая тенденция «именительный единственного оканчивается на -о, -е - средний род» подрывается не только аббревиатурами (райфо, НАТО), заимствованиями (кофе, кино, но и собственными именами (Пеле, Токио), Все это говорит об усилении роли универсального, обязательного средства выражения рода как морфологической категории - средства синтаксического.

§ 6. Род как грамматическое значение лексемы

Итак, на основании фактов связи существительных с различными словоформами прилагательных, причастий, глаголов в форме прошедшего времени и местоимений выделено, кроме слов общего - мужского и женского - рода, четыре рода русских существительных. Эта классификация имеет серьезный недостаток: она опирается лишь на формы именительного падежа единственного числа существительных. Однако выбор словоформ согласуемых лексем определяется не всегда только родовой принадлежностью существительного. Достаточно сравнить: вижу большой дом и вижу большого мальчика, чтобы убедиться в этом; ведь дом и мальчик относятся к одному и тому же - мужскому роду. Ясно, что выбор формы согласуемого прилагательного определяется не только родом, но и другой характеристикой лексемы. Такой характеристикой является одушевленность или неодушевленность существительного.

§ 7. Одушевленность-неодушевленность как морфологическая категория

В основе разделения существительных на одушевленные и неодушевленные лежит бытовое представление о живом и неживом, не совпадающее, однако, с биологическими представлениями. Так,

54

существительные, обозначающие растения, считаются неодушевленными, а существительные, обозначающие животных и человека, одушевленными. Поскольку данное деление существительных проведено по принципу «наличие признака (одушевленность) - отсутствие признака (неодушевленность)», этот признак, конечно же является обязательным. Однако, поскольку одушевленность-неодушевленность является признаком номинативным, для признания его грамматическим необходима еще и регулярность. Очевидно, что этим качеством указанный признак не обладает. Cyществование словоформы со значением одушевленности не предопределяет существование словоформы, отличающейся от первой только тем, что она обладает признаком неодушевленности, и наоборот. Таким образом, одушевленность-неодушевленность как номинативный элемент значения должна быть исключена из морфо­логии. Но у признака одушевленность-неодушевленность есть и синтаксический элемент значения. Его проявление было обнаружено в примерах, заключающих предшествующий параграф. Для признания синтаксического элемента значения грамматическим необходимо показать его обязательность. Это можно сделать. Ведь все существительные определяют выбор словоформ согласуемых с ними полных прилагательных и причастий в винительном падеже множественного числа в зависимости от одушевленности или неодушевленности. Именно по форме согласуемого определения в винительном падеже множественного числа определяется одушевленность или неодушевленность существительного в лингвистическом смысле этого слова: Вижу больших слонов (коз, чудовищ), но Вижу большие дома (стены, поля, сани). Может сложиться впечатление, что одушевленность-неодушевленность про является в самой словоформе существительного в винительном множественного: совпадение с именительным множественного у неодушевленных, совпадение с родительным множественного у неодушевленных. Но такое указание на одушевленность-неодуше… Продолжение »