… еще сохраняет два разных окончания: одно — для мужского, другое — для женского и среднего рода, форма родительного падежа, — не только в говорах, но даже в литературном языке начинает терять свой признак рода; мы слышим постоянно: очков, часто: местов, делов, правов; изредка баранков (от баранка), коробочков. При этом надо иметь в виду, что окончание форм род. Пад. Существительных женского и среднего родов лишено достаточной яркости, так как оно принадлежит также к архаическим формам род. пад. существительных мужского рода: сапог, чулок и т.п.»⁶⁷.

* B. Unbegaun в своем исследовании «La langue russe au XVI-e siècle» (P., 1935) доказывает, что в XVI в. названия лиц женского пола и названия животных еще не включались в синтаксическую категорию одушевленности (с. 228 и след.).

 

Стр. 83

_____________________________________________________________________________

 

§ 13. Соотносительные категории одушевленности-неодушевленности

Категория лица включается в более широкую категорию одушевленности, противопоставленную категории неодушевленности. Не приходится смущаться "мифологичностью" терминов "одушевленный" предмет и "неодушевленный" предмет — "категория одушевленности и неодушевленности". Языковая техника, отражая предшествующие стадии мышления, не всегда отвечает требованиям современной научной идеологии. Например, различение органической, живой и неорганической природы не находит отражения в грамматике современного языка (растение, дуб, клен, липа, тростник и т. п. оказываются для языка "предметами неодушевленными"). В английском языке даже названия животных не включаются в категорию одушевленности, суживающуюся, таким образом, до границ категории лица. В самом русском литературном языке категория одушевленности в ее нынешнем виде сложилась не раньше XVI — XVII вв.

Категория одушевленности отличается от категории лица тем, что согласование в роде с словами, относящимися к категории одушевленности, всецело обусловлено формой этих слов, между тем как в категории лица есть тенденция к согласованию по смыслу, по полу лица, ярко проявляющаяся в формах прошедшего времени на -л (управдел заявила; профорг выступила с предложением и т. п.).

Наиболее ярким и постоянным признаком категории одушевленности в русском языке является совпадение винительного падежа с родительным в единственном (кроме слов на -а) и множественном числе у существительных мужского рода (встретить знакомого, слушать знаменитого тенора и т. п.) и только во множественном числе у существительных женского рода (в среднем роде только у слов лицо, чудовище — лиц, чудовищ; ср. также: животных, насекомых). Имена существительные женского рода, обозначающие лиц и животных, в единственном числе сохраняют форму винительного падежа (жена — жену; мышь, рысь) и остаются, таким образом, на положении прямого объекта действия, не отличаясь в этом отношении от категории неодушевленности.

Любопытны колебания и противоречия в выражении категории одушевленности, отчасти зависящие от понимания ее границ и состава. Например, слова микроб, бактерия (ср. формы вин. п. мн. ч. бактерии и бактерий) колеблются между категориями одушевленности и неодушевленности. Названия рыб и амфибий, употребленные во множественном числе для собирательного обозначения какого-нибудь кушанья из них, образуют винительный падеж множественного числа одинаково с именительным падежом, т. е. относятся к категории неодушевленности; например, у Грибоедова: "К Прасковье Федоровне в дом во вторник зван я на форели"; "есть устрицы" (Тургенев); "Левин ел и устрицы" (Л. Толстой); "Искусство, не обдирая рта, есть артишоки и глотать устрицы, не проглатывая в то же время раковины" (Салтыков-Щедрин, "Признаки времени") и т. п.

Имена светил, лишенные своей мифологической одушевленности, рассматриваются как названия неодушевленных предметов. Например, смотреть на Марс; видеть Сатурн, Юпитер и т. п. (впрочем, возможны и формы винительно-родительного падежа). Но нарицательные обозначения бывших богов, перенесенные на людей, "одушевляются". Например: поискать другого такого болвана; смотреть на своего кумира (но ср.: сделать из кого-нибудь себе кумир); этого идола ничем не проймешь и другие подобные.

Своеобразные особенности наблюдаются и в употреблении слов, обозначающих то неодушевленные, то переносно-одушевленные предметы. Например, к категории одушевленности примыкают карточные обозначения — туз

 

Стр. 84

_____________________________________________________________________________

 

и козырь; снять туза, покрыть козыря и т. п. (по ср.: играть в свои козыри, играть в короли). "Для обозначения некоторых карт, а именно так называемых "фигур", взяты были слова, обозначавшие предметы одушевленные, что соответствовало самому смыслу слова "фигура"; поэтому и склонение названий карточных фигур сбилось на склонение названий предметов одушевленных; а затем по этому образцу стали склоняться и такие названия карт и иные карточные термины, которые вовсе не обозначают предметов одушевленных"*. (Например, то же представление перенесено было и на название карты туз. Ср.: я сбросил туза; козырная двойка туза бьет; ср. у Пушкина в "Пиковой даме": "Игроки понтируют на тройку, семерку и туза".) ⁷⁰.

Для понимания тех смысловых преобразований, которым подвергаются неодушевленные предметы в игрецком языке, характерно олицетворение слова шар в жаргоне биллиардных игроков. Л. Славин, изображая в романе "Наследник" биллиардистов, пишет: "Такого шара промазали", — сказал студент с насмешкой. Подобно всем игрокам, он склонял шар в родительном падеже, как живое существо, ибо ни один биллиардист не может заставить себя видеть в шаре неодушевленный предмет, — так много в нем чисто женских капризов, внезапного упрямства и необъяснимого послушания".

Но, по-видимому, прав акад. Л. А. Булаховский, утверждая, что "современный литературный язык решительно склоняется в сторону сохранения за словом с основным значением одушевленности, независимо от его переносного употребления, первоначальных морфологических особенностей"⁷¹ (ср.: высиживать болтуна, т. е. яйцо; плясать трепака и т. п.). Напротив, слова с основным значением неодушевленности, примененные к конкретным лицам или к живым существам, приобретают в этом употреблении грамматические свойства названий одушевленных предметов, например: "Видел этого старого колпака"; "Не время выкликать теней" (Ф. Тютчев) и т. д.** Впрочем, это правило не относится к словам с абстрактным значением, заимствованным из научной терминологии, например к словам: характер, элемент и т. п. (вывести на сцену новый характер; разоблачить антиобщественные элементы и т. п.).

Таким образом, различие между категориями одушевленности и неодушевленности сохраняет свою силу и в тех случаях, когда для метафорического или метонимического изображения лица применяется слово, обозначающее неодушевленный предмет, или, наоборот, когда слово, относящееся к категории одушевленности, переносится на обозначение предметов неодушевленных. Поэтому значения одушевленности и неодушевленности и формы их выражений нередко соединяются в одном и том же слове. Например: вывести тип лишнего человека; встретить забавный тип; но в разговорной речи: Я давно знаю этого странного типа. Возможны колебания и в употреблении винительного падежа при одном и том же значении слова. Например, в слове лицо: "Кити называла ему те знакомые и незнакомые лица, которые они встречали" (Л. Толстой); но едва ли не чаще встречается иное употребление: Называть знакомых лиц по фамилии и т. п. Интересна судьба слов с суффиксом -тель. Прежде даже от тех терминов на -тель, которые не обозначают лиц, иногда в значении винительного падежа употреблялась форма родительного, например в математических выражениях: умножить числителя; найти общего знаменателя; разделить на множителя; умножить показателя подкоренного выражения и т. п. Еще Бругманн заметил, что "nomina agentis" очень часто

                                  

* Ср. исторические данные о широком распространении винительно-родительного падежа у названий животных лишь со второй половины XVI в. ⁶⁹

** Ср. в «Российской грамматике» Ломоносова: «Ежели имена бездушных вещей приложатся к животным, в винительном кончатся на -а: «посмотри на болвана»… «нашего мешка обманули».

Стр. 85

_____________________________________________________________________________

 

 употребляются для обозначения орудия, ввиду того что это последнее рассматривается как одушевленный выполнитель действия" ⁷².

Но в современном языке — под влиянием широкого распространения суффикса -тель в профессиональных диалектах и научно-техническом языке для обозначения механизмов, приборов, сооружений и орудий — слова на -тель со значением орудия, механизма, снаряда сохраняют формы винительного падежа, сходного с именительным. Например: "Дедушка раскрыл желтый скоросшиватель" (Л. Славин, "Наследник"); повернуть выключатель; заметить истребитель и т. п. Ср.: приобрести электрический счетчик; сбить вражеский бомбардировщик; потопить тральщик и т. п. (но: напасть на разведчика).

Названия одушевленных предметов по формам своего образования отчасти совпадают с категорией лица (ср., например, общность суффиксов детенышей -енок и -еныш у обозначений лиц и животных; ср. совмещение значений лица и самца — самки в таких суффиксах, как -ак, -ица, -иха, и некоторых других). Впрочем, в современном литературном языке приемы суффиксального образования слов, обозначающих представителей живого (животного), не человеческого, мира, крайне бедны. Общий язык обогащается лишь терминами зоологии и заимствованиями из народных говоров.

 

 

¹⁶ Лысков И. П. О частях речи. Опыт характеристики их природы морфологической, синтаксической и семасиологической. М., 1926, с.23.

¹⁷ См.: Востоков А. Х. Русская грамматика. Спб, 1831.

¹⁸ См. Греч Н. И. Практическая русская грамматика. Спб., 1834, с. 27-31.

¹⁹ См.: Павский Г. П. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение второе, с. 351-353.

²⁰ Ср.: Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 3. гл.: Грамматический род.

²¹ См.: Цефей, Альманах на 1829 г., с. 150.

²² Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1927, вып. 2, с. 30 [449]. Ср. также: Lohmann S. Genus und Sexus: Eine morphologische Studie zum Ursprung der indo germanischen nominalen Genus-Unterscheidung. Gőttingen, 1932, S. 83-85.

²³ Cм.: Новые имена. 1924.

²⁴ Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 3, с. 616 [483].

²⁵ Майков А. А. Полн. СОБР. соч. Спб., 1914, т. 1, с. 237.

²⁶ Текст приводится по изданию Г. И. Чулкова: Тютчев В. И. Полн. собр. стих. Л., 1933, с. 127, 301-302.

^26а См.: Щерба Л. В. «Сосна» Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом. - Избранные работы по русскому языку. М., 1957, с. 97-109. Ср. также: Потебня А. А. Из записок по теории словесности. 1905, с. 69.

²⁷ См.: Неизданные письма к Пушкину. - Литературное наследство, т. 16-18, с. 567-568.

^27а  Свербеев Д. Н. Записки. М., 1899, т.2, с.16.

²⁸ Шишков А. С. Записки, мнения и переписка. Berlin, 1870, т. 2, с. 146.

²⁹ Немировский М. Я. Способы обозначения пола в языках мира. - В сб.: «Памяти академика Н. Я. Марра. М. - Л., 1938, с. 224.

³⁰ Ср.: Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938, с. 192-193 [189-190].

³¹ Немировский М. Я. Способы обозначения пола в языках мира, с. 204.

³² См.: Петерсон М. Н. Лекции по современному русскому литературному языку. М., 1941, с. 54.

³³ Аксаков К. С. Опыт русской грамматики, с. 52.

³⁴ Там же, с. 66.

³⁵ Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с. 111-112 [94].

³⁶ См.: Белиh А. Прилози историj у словенских jезика. - Jужнословенски филолог. Београд, 1924, кН. 4, с. 24-28. Ср.: Vondrak W. Vergleichende slavische Grammatik. Gőtingen, 1908, Bd. 2, S. 64; Delbrück B. Vergleichende Syntax der indogermanischen Sprachen. Strassburg, 1893, Bd. 1, S. 107-108.

³⁷ Востоков А. Х. Русская грамматика, с. 17.

³⁸ Павский Г. П. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение второе, гл. 6.

³⁹ Там же, с. 188

⁴⁰ Там же. Ср. работу Я Гримма: Grimm J. Ueber die Vertretung männlicher durch weibliche Namesformen. Berlin, 1858.

⁴¹ Аксаков К. С. Опыт русской грамматики, с. 46.

⁴² Там же, с. 47.

⁴³ См.: Буслаев В. И. Опыт исторической грамматики русского языка. М., 1858, ч. 1, с. 109 [411-412].

⁴⁴ См.: Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 3, гл.: Грамматический род.

⁴⁵ Вольтер Э. А. Разыскания по вопросу о грамматическом роде. Спб, 1882, с. 151.

⁴⁶ Там же, с. 83

⁴⁷ См.: Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 3,с. 614 [483].

⁴⁸ Ср. рецензию А. И. Соболевского на книгу Э. А. Вольтера. - Журнал мастерства народного просвещения, 1882, № 11. Ср. также «Лекции по истории русского языка» А. И. Соболеского.

⁴⁹ Miklosich F. Verglechende Grammatik der slavischen Sprachen Wien, 1868-1874, Bd. 4.

⁵⁰ См.: Вольтер Э. А. Разыскания по вопросу о грамматическом роде, с. 138.

⁵¹ См.: Мандельштам И. Об уменьшительных суффиксах в русском языке - Журнал министерства народного просвещения, 1903, №7, с. 42.

⁵² Там же.

⁵³ См.: Русский филологический вестник, 1903, № 3-4, с. 80.

⁵⁴ Ср.: Востоков А.Х. Русская грамматика, с. 14.

⁵⁵ Соболевский А. И. [Рец. на кН. Э. А, Вольтера.] - Журнал министерства народного просвещения, 1882, № 11.

⁵⁶ Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, вып. 3,с.638.

⁵⁷ Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с.193.

⁵⁸ См. Чернышев В. И. Les prénoms russes: formation et vitahte. - Revue des usdes slaves? 1934, t. 14, fasc. - 3 - 4.

⁵⁹ Сепир Э. Язык. М. - Л., 1934, с. 78.

⁶⁰ Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с.148 [137].

⁶¹ Грот Я. К. Филологические разыскания. Спб., 1876, т. 2, с. 353.

⁶² Обнорский С. П. Именное склонение в современном русском языке. Л., 1922, вып. 1, с. 65.

⁶³ См.: Буслаев В. И. Опыт исторической грамматики русского языка. М., 1858, ч. 2, с. 174 [381].

⁶⁴ Аксаков К. С. Опыт русской грамматики, с. 54.

⁶⁵ Калайдович И. Ф. Замечания о родах грамматических в языке русском. - Труды Общества любителей российской словесности, 1824, ч. 5 (25), с. 171 - 172.

⁶⁶ См.: Никольский Н. К. Послание Агафоника к Кир. Иакову по грамматическим вопросам (XVII в.). - В кН.: Историко-литературный сборник. Посвящается Всеволоду Измайловичу Срезневскому. Л., 1924.

⁶⁷ Соболевский А. И. Из истории русского языка. - Журнал министерства народного просвещения, 1901, №10, с. 404-405.

⁶⁸ Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, 27 [445.]

⁶⁹ См.: Unbegaun B. La langue russe au XVI siecte. P., 1935.

⁷⁰ См.: Маркевич А. И. Отступления от грамматических правил карточных играх. - Изв. Отд. рус. языка и словесности АН, 1904, т. 9, кН. 1, 360-361

⁷¹ Балаховский Л. А. Курс русского литературного языка. Харьков, 1932.

⁷² Brugmann K. Delbrück B. Grundriss der vergleichenden. Grammatik des manischen Sprechen. Strassburg, Bd. 2, S. 432.