… речи. Таковы слова вопрос, дело, почти теряющие свое конкретное значение в таких выражениях: «На дело организации и развития электротехнического факульте­та положено много тяжелой работы» (из газет); «Поставить дело государственного хозяйства и науки» (тоже) и др. Ср. также в классической литературе: «Дело идет о жизни человека» (Гоголь, «Ревизор»). Ср. нем. es geht urn das Leben; «Дело было в начале сентября» (Тургенев, «Льгов»); «А дело уж идет к рассвету» (Грибоедов, «Горе от ума») и т. п.

По-видимому, в современном языке сюда же примыкает слово момент*. Но и дело и момент, сближаясь по своеобразию своих лексических значений с местоиме­ниями, остаются именами существительными со всем комплексом свойственных им форм.

К числу слов, получающих в некоторых контекстах неопределенно-предметное значение, могут быть отнесены также существительные субъект, тип, существо; шту­ка, факт, вещь и другие подобные. Слово вещь может служить прекрасной иллюстра­цией процесса развития «местоименных» значений в категории имен существительных. Это слово совместило в себе исконные русские и церковнославянские значения со значе­ниями немецкого Ding (ср. вещь в себе) и французского chose. На почве влияния фран­цузского языка и распространилось неопределенно-местоименное значение этого слова (quelque chose). Например: «Воспитание — важная вещь, очень важная вещь» (Тургенев, «Холостяк»); «Терпимость сама по себе вещь хорошая» (Пушкин, «Путеше­ствие в Арзрум»); «Остроумие — великолепная вещь» (Достоевский).

ГВ русскои_лексике непрерывно происходит развитие «местоименных» значений у имен. С другой стороны, старые местоимения обрастают именными значениями или производят лексемы и идиоматические выражения, лишенные оттенка местоименности] (например, буржуазно-купеческое и мещанское сам в значении: хозяин, глава дома): итого, итог; всякий (в значении плохой, не заслуживающий уважения); вне себя (от ра­дости); не в себе, прост, во всю: бежать во всю; таковский; тыкать —выкать и т. п.**

Шексическое взаимодействие облегчается тем, что местоимения у нас грамматиче­ски уже не обособлены от других частей речи, а распределились по разным граммати­ческим категориям. Таким образом, понятие местоименности в современном языке —

_____________________

* Слово момент в этом газетном значении, по-видимому, вышло из сферы военного язы­ка, в котором оно укрепилось во второй половине XIX в. Так, Н. С. Лесков писал в «Печерских антиках»: «Слово «момент», впоследствии основательно истасканное нашими военными орато­рами, кажется, впервые было пущено Берлинским и с его легкой руки сделалось необходимым подспорьем русского военного красноречия». В философско-публицистических стилях 30—50-х годов это слово было тесно связано с терминологией гегельянства. Ср. в «Рудине» Тургенева: «Эти господа [Рудин и подобные ему] все развиваются: другие, например, просто спят или едят — а они находятся в моменте развития спанья или еды» (слова Пигасова, гл. XII). ** Проф. А. И. Зарецкий находит в русском языке и «суррогат глагольного местоимения»: «описательное глагольное местоимение что делать! Что это, действительно, представляет одно целое местоимение, видно из того, что в ответе на этот вопрос слово делать не повторяется и не подразумевается, например: Что ты делаешь ? — Читаю, а не «делаю чтение» или «делаю читать»²¹.

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              272

 

понятие лексико-семантическое. Большая часть древних местоимений вросла в систему других грамматических классов. Лишь небольшая группа слов я, ты, он (-а, -о, они), мы, вы, себя, кто, что, кто-то, что-то, кто-нибудь, что-нибудь, некто, не­что, никто, ничто, кое-кто, кое-что сохраняет яркие признаки своего грамматическо­го своеобразия, своей грамматической изолированности, не слившись с категорией имен существительных*.

2. ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРЕДМЕТНО-ЛИЧНЫХ МЕСТОИМЕНИЙ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

§ 4. Отражения грамматического рода

в классе предметно-личных местоимений

и их непоследовательность, двойственность

На обособленное положение группы предметно-личных местоимений указывают прежде всего своеобразия выражения и отражения грамматическо­го рода в их строе. Местоимения личные я и ты, не имея родовых форм, мо­гут иметь значение любого рода. Однако это значение обусловлено двой­ственной «предметной отнесенностью» этих местоимений. Они могут непосредственно обозначать лицо (говорящего субъекта или собеседника), и тогда их род определяется полом лица. Например, «Не про тебя одного го­ворю, все мы, друг ты мой, обездушели» (Гл. Успенский, «Разоренье»); «Ведь я этакий только один и есть» (Достоевский, «Подросток») и т. д.

Те же местоимения могут относиться к лицам не непосредственно, а через посредство их названий, их имен, и тогда род их определяется родом того имени существительного, на которое они указывают, от лица которого они выступают. Например, в русском переводе повести Гофмана «Чудесное дитя» дитя говорит о себе: «Я пришло, я было»; так же говорит о себе и бутылоч­ное горлышко в книге Пешковского «Наш язык». Акад. А. А. Шахматов вво­дил в самое определение местоимений как существенный признак этой части речи их способность заимствовать «в некоторых своих образованиях предста­вление о роде от соответствующего представления о субстанции или о существительном...»²⁹.

Возвратное местоимение себя, относящееся к субъекту действия, тоже не имеет ни родовых форм, ни числовых различий. Оно характеризуется к тому же отсутствием номинатива. Это понятно: ведь оно может относиться только к тому лицу, которое сознается субъектом действий или состояний, выра­женных в слове, «подчиняющем (прямо или косвенно) данное местоимение»³⁰**. Характерно, что себя через посредство рода того субъекта, к которому оно относится в словосочетании, может определяться формами всех родов и чисел (самого себя, себя одну, самих себя).

Местоимение 1-го лица множественного числа мы лишено родовых раз­личий, как и все вообще имена, или облеченные в формы множественного числа, или являющиеся pluralia tantum.

Местоимение вы (если оно выступает в функции экспрессивно окрашенно­го местоимения 2-го л. ед. ч.) согласуется — при наличии членного имени при-

_____________________

* A. Sechehaye в книге «Essai sur la structure logique de la phrase» (P., 1926) заявляет, что «местоимение — это вид существительного», что «логически и психологически — это субстан-тив», но тут же признается, что «грамматически оно более или менее отличается от существи­тельного» (с. 48). Попытка L. Hjelmslev'a отстоять принадлежность всех местоимений, кроме на­речных, к особой грамматической категории (на основании своеобразия их отношений к члену) совершенно несостоятельна²⁸.

** Ср. замечание Г. Павского: местоимение себя «не имеет именительного падежа, потому что оно не самостоятельно, а только указывает отношения всех трех лиц к самим себе»³¹.

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              273

 

лагательного в функции определяющего слова — с полом обозначаемого ли­ца. Например: «Вы сами не знаете, какой вы. И вы не смеете просить» (К. Федин, «Братья»). Ср. Какая вы строгая. Если же вы имеет свое прямое множественное значение, то с ним также не связаны родовые различия. Сходные рассуждения можно повторить и о местоимениях он, она, оно. И здесь сохраняется та же двойственная предметная отнесенность, что и в употреблении я и ты, — или непосредственно к указываемым лицам, или же к предметам,, через посредство рода их названий, имен существительных. Ср. в «Бесах» Достоевского:

—Слушайте, я намерена здесь открыть переплетную...

—Эх, Marie, у нас и книг-то не читают, да и нет их совсем. Да и станет он книгу переплетать ?

—Кто он!

—Здешний читатель и здешний житель вообще.

—Ну так и говорите яснее, а то: он, а кто он — неизвестно. Грамматики не знаете.

—Это в духе языка, Marie, — пробормотал Шатов.

Ср. в «Поединке» А. И. Куприна (в отзыве Сливы о Ромашове): «В-вся рота идет, к-как один ч-человек, — ать! ать! ать! — говорил Слива, плавно поднимая и опуская протянутую ладонь, — а оно одно — точно на смех — о! о! Як тот козел».

По мнению акад. А. А. Шахматова, в употреблении родовых форм «3-го лица предметного » обнаруживается синтаксическое согласование (так же как в формах рода прилагательных). Между тем личное местоимение 3-го лица в единственном числе сообразуется в своих родовых изменениях с ре­альным полом заменяемого им субъекта³⁷*. Форма они характеризуется тем же родовым безразличием, что и мы.

Родовые значения получают еще более своеобразное выражение в парных местоимениях: кто — что; некто — нечто; никто — ничто (кто-нибудь — что-нибудь; кто-то— что-то; кто-либо— что-либо). Здесь значения родов муж­ского и среднего сливаются с различиями категорий лица или живого суще­ства и предмета-вещи, которые как бы противопоставляются одно другому. Формами кто, никто, некто обозначаются живые существа мужского и жен­ского пола. Однако в сочетаниях с вопросительным кто, а также с отрица­тельным никто и неопределенным некто родовые формы глагола, слов, при­надлежащих к категории состояния (а также краткие формы имен прилага­тельных, входящих в состав глагола или примыкающих к глаголу), ставятся преимущественно в мужском роде (ср.: кто другой, кто иной; кто из женщин Iходил сюда? кто из вас обронил сумку? и т. п.). Полные же прилагательные I предикативном или полупредикативном употреблении, относясь даже к во­просительному кто, согласуются с полом обозначаемого лица, т. е. приспо­собляются к полу живого существа.

Вообще же, когда местоимение кто употребляется в вопросительном зна-

_____________________

* Ср. у К. С. Аксакова: «Так называемое третье лицо: он, оно, оно — есть обыкновенное местоимение и обозначает вообще предмет, следовательно, здесь нет вопроса об одушевленно-."

·:. о сознательности: это не личное местоимение! Зато так называемое третье лицо — это местоимение в собственном смысле, ибо оно одно только в настоящем смысле употребляется вместо имени»³³. Мысль о необходимости обособить местоимения 1-го и 2-го лица («личные») от «местоимений 3-го лица («третье-личных или безлично-родовых») высказывалась очень давно проф. И. А. Бодуэном де Куртенэ). См., например, его статью «Несколько случаев психически-морфологического уподобления или уодноображения в терско-славянских говорах северо-во-гточной Италии» (Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, 1905, т. 10)

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              274

 

чении и относится к неизвестному лицу, оно обычно не сопровождается указа­нием на различия лиц по полу. Здесь кто чаще всего имеет при себе мужское род (в формах согласования). К. С. Аксаков отмечал в вопросительном кто «неопределенный вопрос, следовательно, неизвестность, простирающуюся на род и число»³⁴. Вопросительное местоимение — неизбежно эквивалент неопре­деленного (ср. совмещение в слове кто вопросительных, относительных, раз­делительных и неопределенных значений)³⁵. Точно так же, по-видимому, ис­ключительны случаи употребления форм женского рода глагола или краткого прилагательного при местоимениях никто и некто. Впрочем, акад. А. А. Шах­матов считал нормальными фразы вроде: «Некто в белом подошла к моей кровати»; «Никто из нас не успела с нею проститься»³⁶.

В других значениях местоимение кто (и производные кто-нибудь, кто-то, кто-либо), подобно личным местоимениям я и ты, сопровождается сопут­ствующим представлением о мужском и женском роде. Например: «Была ли  кто-нибудь из нас довольна своей судьбой?»; «Есть кого любить, толстомор­дую-то» (Л. Толстой, «Власть тьмы»).

Предметное что (что-нибудь, что-либо, нечто, ничто) неизменно соче­тается с представлением о среднем роде, хотя бы оно относилось к животно­му (например: Что-то возилось в углу).

Итак, родовое значение личных местоимений я и ты в непосредственном диалоге определяется реальным полом живого существа. В местоимениях кто (и составных кто-то, кто-либо, кто-нибудь), никто и некто явно преобладает значение мужского рода.

Впрочем, показательно, что имена прилагательные, связанные непосред­ственно (т. е. не через посредство глагола) с местоимениями кто, никто и с составными неопределенными кто-то, кто-нибудь, кто-либо, могут стоять и в мужском и в женском роде — в зависимости от пола лица, к которому от­носятся местоимения. При отнесенности личных местоимений к названиям предметов родовое значение их согласуется с родом соответствующего имени существительного. Таким образом, грамматическому классу местоимений чужды те принципы родовой классификации слов, которые составляют типи­ческую особенность имен существительных.

§ 5. Своеобразия в приемах выражения категории лица у местоимений

Со своеобразием родовых значений у предметно-личных местоимений со­четаются особенности в приемах выражения категории лица. Местоимения де­лятся на личные и предметные) «Деление на личные и предметные местоиме­ния, — замечает акад. А. А. Шахматов,—не соответствует вполне той грамматической категории одушевленности и неодушевленности, которую мы видели в именах существительных; это деление проводит резкое различие ме­жду лицами и не лицами; лица — это говорящий, его собеседник и все им по­добные ; к не лицам относятся и животные, и предметы, и явления. Это видно, например, из того, что, заметив животное, мы не спросим: это кто ?, а скорее это что?»³⁷ В самом деле, местоимения я, ты, мы, вы служат показателями лица при формах прошедшего времени глаголов. Применение этих местоиме­ний к животным и предметам связано с олицетворением их. Личное местои­мение 3-го лица (он, она, оно, они) означает не только липа, но и живые суще­ства вообще и даже предметы. Однако у этого местоимения в синтаксическом употреблении форм винительного-родительного падежа не обнаруживается тех отличий, которые обязательны для имен существительных в зависимости от их принадлежности к категории одушевленности или неодушевленности. В современном языке форма его является родительным-винительным паде-

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              275

 

жом от он и оно, относясь безразлично к лицам, животным и неодуше­вленным предметам. То же придется сказать о форме ее (нее) от она (с тем лишь исключением, что форма ней с предлогом употребляется только в значе­нии родительного падежа: у ней, около ней). Таким образом, признаки катего­рии лица даже при отнесенности местоимений к предметам неодушевленным тут выступают очень рельефно. Еще характернее и индивидуальнее противо­поставление лица — живого существа и предмета-вещи выражено в местоиме­нии кто — что (и производных). Здесь отличия местоимений от существи­тельных обнаруживаются с особенной рельефностью. Противопоставление значений лица и вещи в кто — что выражено самим корнем, чередованием со­гласных к — ч. В именах существительных категории одушевленности и лица являются лишь разновидностями, подразделениями общей категории пред­метности. В местоимениях, напротив, предмет мыслится или как отклонение от категории лица, или как ее противоположность. Самый прием противопо­ставления значений лица и вещи посредством чередования согласных корня в форме местоимений кто — что, некто — нечто, никто — ничто — граммати­ческое явление, необычное для других категорий.

§ 6. Грамматические и экспрессивно-стилистические отражения категории числа в классе местоимений

Не менее индивидуальны приемы выражения категории числа у предмет­но-личных местоимений. Эти местоимения, в сущности, лишены форм числа... Я, ты не имеют множественного числа. Много я, много ты — эти поня­тия не могут быть непосредственно выражены грамматическими средствами. Местоимения мы, вы имеют другие значения³⁸. Мы (если это слово не отно­сится к одному я) обозначает: я и еще кто-нибудь другой или другие. Так, еще Ф. И. Буслаев, ссылаясь на Боппа, писал: «Я, собственно, не способно к принятию на себя множественного числа, ибо только одно я, и понятие мы содержит в себе не только меня, но и множество других неделимых различно­го рода»³⁹.

Местоимения мы и вы имеют три разных значения:

1. При наличии особой экспрессии они могут обозначать то же лицо, что я и ты. Мы — это я, которое говорит от лица коллектива или которое скры­вает себя за другими, или, наконец, облекает себя атмосферой скромности, авторского величия, торжественной важности. П. А. Каратыгин писал в пре­дисловии к своим «Запискам»: «Не будет ли проглядывать сквозь эту болтовню мелочное самолюбьишко мое, где я необходимо будет тут на первом пла­ве? Но и то сказать: лучше употребить это короткое местоимение, нежели говорить мы, которое как-то неприятно напоминает наших глубокомысленно мычащих журналистов, а вместе с ними и муху из басни Крылова: «Мы паха-ш». Итак, чтобы не походить ни на тех, ни на другую, лучше говорить я: оно [короче и яснее»⁴⁰. Ср. в письме Н. Шелгунова В. А. Гольцеву (от 1 сентября 7 г.): «В мы много фальши, и из-за мы я торчит иногда еще больше. Теперь, впрочем, мы оставлено» (Архив В. А. Гольцева). Вы — это посторонний собеседник, это ты, но с оттенком официальной вежливости и светской, об­щественной далекости*.

_____________________

* Характерно постановление революционного комитета департамента Тары от 24 брюмера 2-го года (1793) в эпоху буржуазной Французской революции:

1. Слово vous — вы при обращении в единственном числе считается изгнанным из языка свободных французов, и место его заступает tu и  toi.  2.  Во всех официальных и частных документах tu и toi будет ставиться впредь вместо vous в единственном числе.

Для социальной истории форм обращения на вы и на ты небезынтересен диалог между помощником режиссера Нароковым и мещанкой (вдовой оркестранта) Домной Пантелеймоновной в пьесе А. Н. Островского «Таланты и поклонники»:

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              276

 

2.   Мы и вы означают группы лиц, в составе которых находятся первое и второе лицо. В таком случае эти местоимения говорят не о л и другом я (или о других я), не о ты и других ты, а о я, ты вместе с другими, в сово­купности с ними. 

3.        В сочетании с предлогом с и творительным падежом других местоиме­ний и существительных мы и вы могут обозначать я и ты, объединенные с кем-нибудь. Например: мы с тобой (= я и ты); мы с ним (= я и он); мы с братом (= я и брат); вы с товарищем (= вы или ты и товарищ) и т. п.

Кроме того, мы в обращении ко второму лицу — при выражении участия или насмешки — применяется иногда в значении вы. Например: «Мы, кажется, улыбаемся? Будьте добры, соблаговолите еще раз улыбнуться» (Чехов, «Иванов»).

Могут быть и иные, более сложные, хотя и более индивидуальные при­емы переносного употребления личных местоимений. Таков, например, в дра­ме. А. Н. Островского и Н. Я. Соловьева «Дикарка» разговор между Марьей Петровной и Варей, в которую влюблен муж Марьи Петровны:

Марья   Петровна:  А мы как скучали по тебе! Варя:   Кто мы!

Марья   Петровна:  Будто не знаешь? Варя:   Он ...твой...

Таким образом, я и мы, так же как ты и вы, не формы одного слова, а разные слова.

Лишь отчасти похожие, но более смешанные и тесные отношения наблю­даются между формами: он — она — оно и они. Множественное число здесь может обозначать и множество однородных предметов или лиц, и совокуп­ность разнородных лиц и предметов. И все же — это формы одного и того же местоименного слова он.

Таким образом, понятия единственного и множественного числа в отно­шении личных местоимений наполняются совсем другим содержанием, не по­хожим на то, какое они имеют в именах существительных.

Местоимения кто, никто, некто (кто-нибудь, кто-либо, кто-то) имеют формы только единственного числа, но они могут обозначать и нескольких лиц. В таком случае при них возможно множественное число глагола и имени. Например: «И я при всех, кто были в кабинете, торжественно прочел пародию» (С. Аксаков); «Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил» (Л. Толстой, «Война и мир»). Ср. у Пушкина в стихотворе­нии «Рифма — звучная подруга»:

И никто, страшась Зевеса,

Из богинь или богов

Навещать его не смели —

Бога лиры и свирели...

Ср. также: «Кто болтает ногами, кто ковыряет в носу, перемигиваются, передают друг другу разные знаки руками, выделывают разные акробатиче­ские штуки» (Помяловский, «Очерки бурсы»); «Все, кто мог ехать, ехали са­ми собой, те, кто оставались, решали сами собой, что им надо было делать» (Л. Толстой, «Война и мир»); «По средам у ней собираются кое-кто из старых знакомых» (Гончаров, «Обыкновенная история»).

_____________________

Домна   Пантелеймоновна:  Неужто всякому «вы» говорить? Нароков:  Да, в простонародье все на «ты».

Домна   Пантелеймоновна: В простонародье! Скажите, пожалуйста. А ты что за

барин?                                                                        

 

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              277

 

Интересно в «Войне и мире» Л. Толстого сочетание местоимения кто-то в винительном падеже с формами множественного числа определяющего при­лагательного и приложения-существительного: «Мерзавцы, изменники», — ду­мал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого-то изменников».

§ 7. Грамматические отношения супплетивных форм в склонении местоимений

В склонении предметно-личных местоимений характерно противопоста­вление формы именительного падежа формам косвенных падежей (я — меня, мне и т. п.; ты—тебя, тебе и т. п.; он, она, оно —его, ее, ему, ей и т. п.; мы — нас, нам; они—их, им; кто —кого; что —чего и т. п.). Кажущееся исклю­чение — местоимение вы. Однако форма вы также резко противостоит формам вас, вам, вами (ср. ваш). Этот тип противопоставления необычен для имен су­ществительных (ср., впрочем, единичное слово, состоящее из одного согласно­го в корне: щи, щей, щам и т. п.)⁴¹. (Различие основы именительного и кос­венных падежей в именах существительных типа: время — времени; дитя — ди­тяти, мать — матери; дочь — дочери и т.п.— не разрушает общности корневого элемента во всех формах одного слова: врем-, дит-, мат-, доч-и т. п.)

Эта особенность местоимений побудила А. М. Пешковского заявить, что в местоимениях «или совсем нельзя, или весьма трудно различить основу и  окончание,  так  что  со  стороны  звуковой  это  слова  неизменяемые»⁴².

Формы словоизменений у местоимений очень разнородны. Основы скло­нения также подвергаются разным необычным фонетическим чередованиям и изменениям (ср.: тебе — тобою; меня — мною; его — им и т. п.).

Таким образом, для местоимений типичен сборный характер форм одно­го и того же слова. В этой черте отчасти отражается древняя супплетивность падежей личных местоимений, отчасти же объединение разных местоимений в формах одного слова.

§ 8. Особенности синтаксических связей местоимений с определяющими именами прилагательными и существительными

Отличия местоимений от имен существительных обусловлены в современ­ном русском языке не только морфологическими, но и синтаксическими свой­ствами местоимений. Так, в противоположность именам существительным, местоимения не могут быть определены впереди стоящими прилагательными (кроме весь в сочетании с мы и вы и один в сочетании с я, ты, мы, вы. Ср. у Достоевского: «Все мы остальные и не знали, в каком положении дело»). Впрочем, относительно местоимений кто-то, что-то, кто-нибудь, что-нибудь приходится делать некоторые оговорки.

В общем разговорном и книжном языке личные местоимения могут иметь позади себя в качестве непосредственно примыкающих, не «обосо­бленных» определений единичные местоименные прилагательные один, сам, весъ* и первый (ср. также своеобразную определительную связь числительно­го оба с личными местоимениями мы оба, вы оба, они оба); все мы; «Одна лишь я до смерти трушу» (Грибоедов); «Я одна виновата» (Тургенев). Обыч­но же прилагательные стоят позади местоимений и только в обособленном, полупредикативном положении. Впереди определяемых местоимений обосо­бленные прилагательные ставятся почти исключительно при формах имени­тельного падежа.

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              278

 

Скажи, что делать мне с тобой,

Недостижимой и единственной.

Как вечер дымно-голубой.

(Блок)

Беспечные, мы в чувстве бытия

Что было, есть и будет, заключали,

Грядущее надеждой укрепляли...

(Жуковский)

«Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала» (Островский, «Гроза»);

«Ее вчера тихонько толкнули и— слабая — она сегодня упала... вот и все» (М. Горький, «Мещане»):

...Угрюмый,

Неловкий, он едва, едва

Ей отвечает.

(Пушкин, «Евгений Онегин»)

«Измученные, грязные, мокрые, мы достигли, наконец, берега» (Тургенев, «Льгов»); «Было странно, что, маленький такой, он может кричать столь оглушительно» (М. Горький, «Детство»).

Препозитивные прилагательные сочетаются с этой группой местоимений в косвенных падежах только в языке художественной литературы. Этот прием ощущается как черта индивидуально-поэтического стиля.

Такой  порядок   слов   часто   встречается,   например,   в   языке   Гоголя.

С этой инверсией определений связан оттенок «субстантивации» самих местоимений. Например, у И. С. Тургенева в письме к М. Г. Савиной от 1 (13) ноября 1880 г.: «...но увидимся ли мы иначе как в театре — вот вопрос. Во всяком случае — мы увидимся не как прежние мы»⁴⁴. Ср. у О. Руновой в ро­мане «Лунный свет»: «Как будто в меня вселялась другая женщина, а я, на­стоящая я, только с ужасом прислушивалась и приглядывалась к ней». Три местоимениях некто, кто-нибудь, кто-то, нечто, что-то, что-нибудь определение также обычно, ставится позади этих слов, хотя и без интонации обособления: некто черный (ср. некто в сером), нечто удивительное, что-то странное, кто-то низенький. Ср. инверсии устной речи: «Другого любите кого-нибудь» (Островский, «Бедность не порок»).

Однако местоимения что-то, что-нибудь в разговорной речи (но не в литературно-книжном языке), подвергаясь некоторой субстантивации, могут иметь определение впереди себя. Например, в «Женитьбе Белугина» А. Н. Островского:

Нина   Александровна:  Знаете, в вас нет этого «чего-то»... Андрей:  Да чего «чего-то»?

Нина Александровна: Вот этого, что нравится женщинам, что поко­ряет их.

В «Слугах старого века» Гончарова: «Так он читал все больше из той же хрестоматии Греча или другое что-нибудь, лишь бы звучное и мало понятное ему»; у Тургенева в рассказе «Ермолай и мельничиха»: «Смотрим, у старосты девочка, дочь, прехорошенькая, такое даже, знаете, подобострастное что-то в манерах».

Понятно, что когда эти местоимения решительно субстантивируются и становятся обозначениями отвлеченных понятий или конкретных предметов, они приобретают способность сочетаться с препозитивным именем прилага­тельным. Тогда они ничем не отличаются от всякой другой субстантивиро­ванной части речи, будет ли это глагол, наречие, междометие или что-нибудь иное.

Грамматические пережитки местоимений как особой части речи в современном русском языке                                              279

 

Например: «Все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем-то и... этот кто-то будет нести всю ответственность за то, что произой­дет теперь» (Л. Толстой, «Война и мир»).

Сверх того, местоимения отличаются от существительных тем, что они не сочетаются непосредственно с определяющим существительным в роди­тельном падеже (не в составе сказуемого). Для синтаксического употребления имени существительного сочетание с родительным определительным (призна­ки жизни, время расцвета и т. д.) так же характерно, как сочетание с согласо­ванным прилагательным (коммунистический долг — долг коммуниста).

Проф. Л. В. Щерба склонен «обязательное отсутствие определения в виде родительного падежа или прилагательного» считать одним из основных син­таксических признаков класса местоимений⁴⁵.

§ 9. Отсутствие у всех местоимений (кроме местоимения 3-го лица) родительного падежа в значении принадлежности

Группа местоимений, в отличие от существительного, не имеет родитель­ного принадлежности, кроме его, ее, их (ср.: чей, мой)⁴⁶*. Форма же его, ее, их употребляется и в значении притяжательных прилагательных, но с тем важным грамматическим отличием от употребления имени существительного в форме родительного принадлежности, что нормальной для его, ее, их в при­тяжательном значении является постановка перед определяемым именем (ср.: его шуба исчезла, но шуба гостя исчезла)**.

Любопытно противоположение притяжательного их и качественно-отно­сительного ихний у Тургенева в «Нови»: «Фабричные ... много смеялись, не без гордости: «Вот, мол, наш-то каков! наш-то!» И он {Соломин] точно был их и ихний».

В связи с этой синтаксической функцией форм его, ее, их находится упо­требление его, ее, их в роли сказуемого, например, у Пушкина в «Братьях-раз­бойниках»:

Тот их, кто с каменной душой

Прошел все степени злодейства.

Ср. у Тургенева в «Дневнике лишнего человека»: «Да, Лиза теперь его. Теперь   уже   ничто   ее   не   может   спасти,   удержать   на   краю   пропасти».

§ 10. Особенности предложного употребления местоимений 

В связи с неспособностью местоимений иметь впереди себя определяю­щее прилагательное находятся и своеобразия их предложного употребления. Между предлогом и ме… Продолжение »